О текущей политической ситуации в Таджикистане, почему его когда-то покинул известный поэт и эксперт, ныне живущий во Франции Темур Варки. Об этом он рассказал в интервью «CA-IrNews».

— Есть убеждение, что Вы следите за событиями и новостями в Таджикистане и Центральной Азии. Какой Вы находите текущую политику Таджикистана, она адекватна культурному коду таджикского народа и экономическим возможностям страны?

— Таджики свободолюбивый и гордый народ, ценящий слово и свободу слова. Однако в тоже время трудолюбивый и терпеливый. Сами суровые горы накладывают отпечаток на характер людей. Таджикская земля в свою очередь очень благодатна и отзывчива на любовь и чистое сердце. Поэтому социальные и экономические возможности и ресурсы самого народа и таджикской земли позволяют создать там вторую Швейцарию. Возможности эти не только не используются, они рубятся сегодня на корню безответственным и неквалифицированным управлением.

— Год назад в интервью о Таджикистане Вы говорили о том, что в республике имеет место суицид, и что в рядах ИГИЛ (в РФ запрещенного) таджики занимают первое место среди смертников. Что изменилось за год?

— Ситуация не изменилась. За каждой историей личная судьба и трагедия. Нередко на самоубийство и убийство детей одновременно идут женщины, потерявшие кормильца. Из России ежедневно доставляют по несколько гробов с погибшими там мигрантами.

Причина многих самоубийств в социально-экономическом положении, в нищете и безнадежности ситуации. Это акты отчаяния. За последними самоубийствами мужчин стоит протест против пыток, угроз насилия, преследования со стороны правоохранительных органов. Насилие и беззаконие вызывает у людей не только страх, но и глубоко спрятанную ненависть, способствует радикализации.

Если человек перестает верить в справедливость на земле, он обращается к Богу и может стать жертвой вербовщиков, которые ему внушат, что эта власть от дьявола с соответствующими выводами и действиями против нее. К сожалению, власти не понимают опасности того, что сами способствуют радикализму молодежи и собственными руками создают террористов и подкладывают бомбу под себя и свое государство.

— В чем, по Вашей оценке, социально-экономическая стагнация в Таджикистане?

— Причины в устранении и уничтожении политической и экономической конкуренции. Любая конкуренция преследуется и подавляется, сужается социальная и экономическая база. На моей родине у предприимчивых и успешных людей отнимается бизнес. Мелкие и средние предприятия в свою очередь оказываются главными виноватыми, на них возлагается вся налоговая нагрузка, они закрываются, люди остаются без работы и покидают страну. Падает инвестиционная привлекательность. Капиталы выводят в Россию, Европу, в оффшоры. Растет внешний долг, в основном за счет китайских кредитов, лопаются банки, люди не могут снять даже свои сбережения. Таков вкратце порочный круг.

— Как Вы восприняли открытие границ между Таджикистаном и Узбекистаном? Возможны ли установление союзнических отношений между ними?

— Нынешнее потепление, я надеюсь, это всерьез и надолго, и станет началом восстановления самых тесных братских взаимоотношений. Это давно уже востребовано. Благо, что в Узбекистане начались перемены после ухода прежнего главы страны. Надеюсь, что и Таджикистан последует примеру, чтобы соответствовать требованиям времени. В ходе визита Шавката Мирзиёева прозвучало намерение вывести отношения на уровень стратегического партнерства. Хотелось бы надеяться, что это не просто слова. У наших стран есть возможность использовать особенности и преимущества каждой с обоюдной пользой. Я имею в виду экономику, энергетику, дороги и выходы на рынки других стран.

«Здесь берегут старые деревья и старые здания, в отличие от Душанбе, где вырубают платановые бульвары и рушат исторический центр, чтобы возвести уродливые высотки», — Варки.

— Темур Аминович, позвольте задать Вам вопрос о смене Москвы на Париж, было ли это связано с вашей публичной деятельностью, правозащитной линией?

– Да, оставаться в Москве, когда там началась охота таджикских спецслужб на инакомыслящих, было небезопасно.

— Социо-культурная адаптация к французской реальности у Вас состоялась, что сложнее всего было? Друзья во Франции появились?

— Поначалу был культурный шок, ощущение, что перенесся на машине времени на 500 лет в будущее, что попал в рай, где даже собаки вежливы и дружелюбно улыбаются при встрече. Потом было ощущение, что жизнь замерла, и после Москвы и Душанбе ничего не происходит. Но после того, как начал изучать язык с нуля и стал понимать речь, смотреть телепрограммы, общаться, появились друзья, и русские, и французы, все стало на свои места.

 — Парижская среда имеет синергетический эффект, она вдохновляет Вас?

— Париж обладает удивительной энергетикой, привлекательностью, только ему свойственной атмосферой. Очень комфортной для меня. В нем легко дышится, а гулять по бульварам и набережной просто удовольствие.

— Завершающий вопрос: Вы пишите стихи под небом Парижа, в свойственном Вам стиле — в персидско-таджикском, «цепляющие» тонкими намёками и недосказанностью?

— Берега Сены вообще способствуют творчеству. Думаю, им тоже приятно слышать стихи и переводы, как вы говорите, в персидско-таджикской стилистике. Здесь немало ценителей персидской поэзии. Один из самых популярных и наиболее переводимых авторов — Джалолиддин Руми. Но у меня также есть книжки с переводами на французский рубаи Хайяма. А с Хафизом и Саади в России вообще познакомились благодаря, в том числе, французским переводам в 19 веке. Так что здесь давно хорошо знают и ценят персидскую поэзию. А после волн русской эмиграции и русскую тоже.

Беседовала Светлана Мамий

Источник: Ca-irnews